Портал "дивное дивеево". Молитвенный подвиг прп

1. Подвиг русского монашества. Русское монашество XIX в. дало множество примеров истинного христианского подвига. А уже при своей земной жизни эти святые люди служили образцом для понимания смысла жизни, поведения и повседневного бытия христиан. Одной из вершин православной жизни стала духовная деятельность преподобного Серафима Саровского. В подвиге преподобного Серафима Саровского Святая Русь явила миру великий пример православной святости.

(в миру Прохор Исидорович Машнин) (1754–1833) – один из самых знаменитых и почитаемых русских старцев. Родился он в Курске. Его родители строили Сергиево-Казанский собор. Когда собор был построен и освящен, он ушел в монастырь. В 1778 г. он поселился в Саровской Успенской пустыни, которая располагалась на р. Саровке, в тогдашней Тамбовской губернии. В 1786 г. принял монашеский постриг с именем Серафим, а в 1794 г. он оставил обитель и поселился в уединенной келье в лесу, в нескольких километрах от монастыря. В келье и в лесу у дороги он поставил два камня, на которых и молился. В 1806 г. Серафим возложил на себя новый тяжкий монашеский подвиг – молчальничество, и пребывал в безмолвии около трех лет. В 1810 г. по решению собора монахов монастыря Серафим вновь поселился в обители, но принял обед затворничества. Начиная с 1815 г., он несколько ослабил затвор и всецело посвятил себя новому подвигу – старчеству, т.е. служению миру, духовному руководительству и врачеванию иноков. Но окончательно он оставил затвор только в 1825 г.

3. Пресвятая Богородица посещает Серафима. Старец Серафим, один из немногих в истории России святых, удостоился посещения Пресвятой Божией Матери, Которая являлась ему двенадцать раз. Первое заступничество за преподобного Серафима Божия Матерь явила задолго до его пострижения в монахи. Как рассказывает его Житие, когда ему было десять лет, он очень тяжело заболел. Однажды во сне явилась ему Пресвятая Богородица и обещала исцелить его. И вот случилось в то время идти крестному ходу с Курской Коренной иконой Божией Матери по улице, где стоял дом его родителей. Нежданно на идущих обрушился сильный ливень и крестный ход свернул во двор их дома. Мать отрока поспешила вынести его и приложить к иконе. С тех пор мальчик стал поправляться.

В 1780 г., уже будучи послушником Саровского монастыря, он тяжело заболел, возможно, водянкой. Болезнь продолжалась три года, никак не оставляя его. Однажды саровский старец Иосиф отслужил о здравии болящего Божественную литургию, больной же исповедовался и причастился. И вот тогда, в Неизреченном Свете, явилась болящему Матерь Божия с апостолами Иоанном и Петром. Владычица, указывая Иоанну на послушника, сказала: «Этот – Нашего рода». И возложила правую руку на его голову, а жезлом, который держала в левой руке, Она коснулась болящего. От этого прикосновения у послушника осталось в ноге углубление, через которое и стала вытекать накопленная жидкость, причинявшая ему мучительные страдания. Так чудесным образом больной вновь поправился. Позднее на месте чудесного исцеления преподобного Серафима воздвигли храм во имя преподобных Зосимы и Савватия.

В 1804 г. старец Серафим, давно уже принявший монашеский постриг, жил отшельником в лесной келье. И напали на него трое крестьян, которые искали у старца денег. Никаких денег они не нашли, но жестоко избили преподобного. Вызванные врачи обнаружили, что у батюшки Серафима проломлена голова, перебиты ребра, отбиты легкие. Врачи осматривали старца в недоумении – как он еще жив остался?! И в этот момент старец Серафим уснул, и было ему видение. К постели подошла Пресвятая Богородица с апостолами Петром и Иоанном и, указывая на подвижника, сказала Своим спутникам: «Сей – из рода Нашего». Проснувшись, преподобный Серафим почувствовал облегчение и начал поправляться. А злодеев-крестьян вскоре разыскали, но по мольбе старца их отпустили.

Еще одно чудесное видение случилось в 1825 г. К тому времени преподобный Серафим жил в монастыре и вершил в своей уединенной келье новый подвиг – затворничества и молчания. Пять лет прожил старец в затворе и полном молчании, созерцая в молитвах Господа. Еще десять лет он провел в своей келье, принимая братию и мирян. А 25 ноября было старцу видение Богоматери, Которая повелела выйти ему из затвора и принимать всех, кто будет нуждаться в его утешении, советах и молитве. Так начался еще один подвиг преподобного Серафима – старчество. И случилось все по слову Богородицы: со всей России потянулись к старцу люди за духовной помощью и водительством. А он, будучи уже в преклонных летах, всех принимал и никому не отказывал в беседе и совете. Больше того, исполняясь Духа Святого, преподобный Серафим обрел дар прозорливости и целительства. И очень многие уходили от него исцеленные или духовно, или телесно.

Великий старец несказанно любил Пресвятую Богородицу. Более всего молился старец Серафим перед иконой Божией Матери «Умиление», или «Всех радостей Радость», как называл ее преподобный. Эта икона стояла в келье старца. Елеем от лампады, горевшей перед образом, старец помазывал больных. Перед этой иконой в молитве преподобный Серафим и отошел ко Господу. После кончины старца икона «Умиление» была передана в Дивеевскую обитель. С тех пор икона стала Верховной игуменьей Серафимо-Дивеевской обители, а настоятельницы монастыря нередко назывались наместницами Верховной игуменьи. В честь иконы Божией Матери «Умиление» Русская Православная Церковь установила праздник – 28 июля (10 августа).

4. Общественное служение. И еще Пресвятая Богородица повелела преподобному Серафиму Саровскому служить людям. Слава о великом подвижнике давно уже ходила по всей России. Но теперь, когда преподобный стал принимать людей, множество паломников устремилось в Саровскую обитель за духовным исцелением. Обладая умением проникнуть в душу и в сердце каждого, старец распознавал внутренние помыслы любого человека и стал истинной духовной опорой для многих страждущих.

Кроме того, ему был дан дар исцеления. Сам старец всю жизнь страдал тяжелой болезнью ног, однако стойко переносил страдания и старался не показывать своей немощи. В то же время по его молитвам выздоравливали многие люди.

Преподобный помогает и после смерти. Известно много случаев помощи преподобного Серафима людям по молитвам к святому в их нуждах и бедах, болезнях и страданиях.

5. Пример для верующих. С XVIII века у многих образованных людей, дворян и даже простых людей стала охладевать вера. Люди не отвергали Церковь, но все меньше полагались на Бога, считая, что они обойдутся без Него. Они все меньше молились и все реже посещали храм, да и посещение храма для таких людей превращалось в пустую формальность. Преподобный своим личным горячим примером являл образец живой веры, живого общения человека с Богом, Пресвятой Богородицей. Он показывал всем, что Господь и Пресвятая Богородица слышат каждого верующего человека, их молитвы и помогают каждому искренне верующему человеку.

6. Основание Дивеевского Введенского женского монастыря. В тот день, 25 ноября 1825 года, старец Серафим, исполняя волю Божией Матери, впервые вышел из затвора. Он отправился в лес к своей дальней пустыньке. И на берегу реки Саровки ему вновь явилась Пресвятая Богородица. Она повелела старцу основать новый монастырь у села Дивеева, рядом с уже существующей женской общиной. В этот монастырь Приснодева велела принимать только девушек и Сама обещала быть всегдашней Игуменьей обители. Девичью общину надлежало обнести канавкой и валом вместо стены. Новую обитель Богоматерь назвала Своим «четвертым жребием на земле» . Преподобный Серафим Саровский исполнил все, как было предуказано. Он устроил Введенский женский монастырь, который вскоре стал известен всей России.

7. Свято-Троицкий Серафимо-Дивеевский монастырь был основан в с. Дивееве в 24 км. от г. Ардатова (ныне – в Нижегородской области) в 1780 г. трудами рязанской дворянки А.С. Мельгуновой (в монашестве – Александра), как Казанская женская община. Поселившись в с. Дивееве, в 1775 г. на свои средства Александра построила храм во имя Казанской иконы Божией Матери, вокруг которого и сложилась женская община. Духовное руководство над общиной осуществляли старцы Пахомий и Исайя из расположенного неподалеку Саровского монастыря. После их смерти духовным руководителем общины стал преподобный Серафим Саровский.

В 1827 г. он отделил девиц от вдов и, исполняя повеление Божией Матери, в 100 саженях от Казанской общины основал отдельную Мельничью девичью общину, которая располагалась возле мельницы. Мельничью общину окружала канавка, вырытая сестрами по велению преподобного Серафима. По его же настоянию к Казанскому храму пристроили двухэтажный храм во имя Рождества Христова и Рождества Божией Матери. Уже после смерти Серафима Саровского, в 1842 г., обе общины объединились в одну – Серафимо-Дивеевскую, которую в 1861 г. преобразовали в монастырь.

В XIX – начале XX вв. Серафимо-Дивеевский монастырь был одним из самых крупных женских монастырей в России. Здесь проживали более 1000 монахинь. Архитектурный ансамбль представлял собой целый город, обнесенный высокой каменной стеной. В центре обители находился величественный пятиглавый Свято-Троицкий собор с пятью приделами (1848–1875 гг.). В 1847–1848 гг. был сооружен зимний, деревянный, но на каменном фундаменте храм во имя Тихвинской иконы Божией Матери, который имел два придела, а в нижнем этаже – особый храм во имя иконы Божией Матери «Утоли моя печали». В 1855 г. построен кладбищенский однопрестольный храм во имя Преображения Господня. При богадельне был устроен храм во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» (1861 г.). За монастырской оградой располагались основанные ранее Казанский и Рождественский храмы. К 1917 г. был полностью построен новый каменный собор, но освящен только в 1999 г. во имя Преображения Господня.

После 1917 г. монастырь разорили, а в 1927 г. окончательно закрыли, храмы разрушили, монахини подвергались преследованиям.

И все-таки молитвами Пресвятой Богородицы и всех православных христиан в 1990 г. после чудесного обретения и перенесения мощей преподобного Серафима Саровского, началось возрождение обители. Восстановлены ее храмы. В обители несут послушание сотни монахинь и послушниц.

В 2003 г. восстановили и канавку вокруг бывшей Девичьей общины. И теперь тот, кто пройдет по канавке и прочитает положенное число раз молитву «Богородице Дево, радуйся!», тот может надеяться на снискание Божией благодати. Ибо Богородица не оставила заступничеством Свой четвертый жребий на земле.

8. Преподобный Серафим Саровский о будущем России. Сегодня известны многие пророчества старца Серафима, касающиеся исторических судеб России, в том числе и грядущие бедствия – революции, разорение Церкви, поруганье святынь, величайшие человеческие жертвы, когда «Земля Русская обагрится реками кровей».

Предсказал великий старец и последующее возрождение России. Одно из пророчеств преподобного старца Серафима Саровского гласит: «Но не до конца прогневается Господь и не попустит разрушиться до конца земле русской, потому что в ней одной преимущественно сохраняется еще Православие и остатки благочестия христианского». И поэтому: «Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе».

9. Канонизация преподобного Серафима Саровского. Преподобный Серафим Саровский еще при жизни провидел, что будет прославлен в своей святости, провидел даже время года, когда он будет прославлен – это будет лето: «У нас (в Сарове) какая будет радость! Среди лета запоют Пасху! А народу-то, народу-то со всех сторон, со всех сторон!» Так и случилось: обретение и перенесение мощей святого состоялось 19 июля (1 августа) 1903 г. при многомиллионном стечении народа. В этом же пророчестве предвидел преподобный старец и многие мучения, которым подвергнется Россия: «Но эта радость будет на самое короткое время; что далее будет… такая скорбь, что от начала мира не было!.. Ангелы не будут поспевать принимать души!». При этих словах из глаз старца текли слезы…

В 1903 году в присутствие Николая II и всей императорской семьи состоялась торжественная канонизация и перенесение мощей святого.

Этот праздник стал настоящим торжеством православия, собравшим более полутора миллионов человек. Происходили многочисленные исцеления паломников.

В 1927 г. Саровскую обитель закрыли, мощи святого старца забрали в Москву. Затем они пропали и были обнаружены только в 1990 г. в Ленинграде. Так, в 1990 г. состоялось второе обретение мощей Серафима Саровского и торжественное перенесение их в Серафимо-Дивеевский монастырь.

А еще одно важное событие произошло в апреле 2004 г.: частица мощей преподобного Серафима Саровского по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II была перенесена в главный гарнизон Ракетных войск стратегического назначения Российской Федерации – в подмосковную Власиху, в храм преподобного Илии Муромского.

И глубоко символично, что ядерный центр, где было создано ядерное оружие нашей страны, находится в Сарове. Это не случайно, ведь в акафисте преподобному Серафиму сказано: «Радуйся Отечеству нашему щит и ограждение». Поэтому считается, что ядерный щит нашей державы был создан именно по молитвам преподобного Серафима.

В этой статье мы публикуем житие преподобного Серафима Саровского – особо почитаемого святого Русской Православной Церкви.

Житие преподобного Серафима Саровского

Жил в Курске благочестивый купец Исидор Мошнин со своей женой Агафией. В ночь на 20 июля 1754 года у них родился сын, которого в святом крещении нарекли Прохором. Когда мальчику было всего три года, умер его отец и Агафия стала воспитывать младенца одна. Она сама продолжила и дело мужа: строительство в Курске Божиего храма.

Мальчик подрастал, и скоро мать Прохора поняла, что сын ее - необыкновенный ребенок. Однажды семилетний Прохор забрался на недостроенную колокольню. Вдруг он оступился и упал на землю. Мать в ужасе бросилась к сыну, не ожидая увидеть его живым. Каковы же были изумление и радость Агафьи и сбежавшихся соседей, когда оказалось, что мальчик невредим! Так с раннего детства матери и близким было открыто, что Бог чудесным образом хранит Своего избранника.

Но скоро Прохор тяжело заболел. У врачей не было надежды на выздоровление. И вот во время самых тяжких страданий мальчика Сама Божия Матерь в неизреченном сиянии явилась ему. Она ласково утешила маленького страдальца и сказала, что надо потерпеть еще совсем немного и он будет здоров.

На другой день мимо дома, где жил больной Прохор, шел крестный ход: несли великую святыню города Курска и всей России - чудотворную икону Богородицы - Курскую-Коренную. Мать Прохора увидела это из окна. Взяв на руки больного сына, она поспешила вынести его на улицу. Здесь икону пронесли над мальчиком, и с этого дня он начал быстро поправляться.

Прохор не был похож на своих сверстников. Он любил уединение, церковные службы, чтение священных книг. Это было ему совсем не скучно, через молитву перед ним все больше приоткрывался неизведанный и прекрасный духовный мир, в котором царят Божественная любовь и добро.

Учился он хорошо, когда же несколько подрос, стал помогать брату, который по примеру отца занялся торговлей. Но сердце Прохора не лежало к земному. Ни дня он не мог провести без храма и всей душой стремился к Богу, Которого любил всем сердцем, больше всего на свете. Он желал быть с Богом постоянно, и потому ему все сильнее хотелось уйти в монастырь. Наконец он признался в своем желании матери. Как ни тяжело Агафий было расставаться с любимым сыном, но она не препятствовала ему. Когда Прохору исполнилось семнадцать лет, он покинул родной дом, получив материнское благословение - большое медное распятие, которое носил на груди и которым необычайно дорожил всю жизнь.

Теперь перед Прохором встал вопрос: какой монастырь избрать. С этим он направился в Киев к мощам святых первоначальников русского монашества, преподобных Антония и Феодосия. После молитвы ко святым угодникам воля Божия открылась Прохору через старца Досифея, монаха-затворника Киево-Печерского монастыря. “Иди в Саровскую обитель, - сказал Прохору старец. - Там Дух Святой будет вести тебя ко спасению, там ты окончишь свои дни”. Прохор поклонился в ноги затворнику и от всего сердца поблагодарил его.

Накануне великого праздника Введения во храм Пресвятой Богородицы Прохор, проделав нелегкий путь от Киева до Темниковских лесов, вошел в Саровский монастырь. То было славное монашеское братство, известное своими строгими подвижниками. Здесь юного боголюбца заботливо принял настоятель отец Пахомий. И настоятель и братия искренне полюбили доброго и усердного послушника.

Молитва ко Господу и труд - из них состоит жизнь инока, через них Господь укрепляет дух подвижника, его стремление к высшему горнему миру. Прохор, который в сердце своем твердо решил всего себя отдать Господу, с радостью проходил все самые тяжелые монастырские послушания. Он рубил деревья в лесу, целыми ночами выпекал хлеб для братии, трудился плотником и строителем. Но самое главное, он учился молиться, приучал свой ум и душу возноситься к Богу, чтобы ничто в мире не могло отвлечь от молитвы.

Мудрые люди говорят, что молитва, настоящая молитва к Богу, - самый тяжелый на свете труд. Как ни тяжко порой бывало, но к церковным службам Прохор приходил первым, а покидал храм последним. Душа его стремилась к полному уединению, туда, где ничто не отвлекает от общения с Богом. Однажды он сказал об этом своем желании духовнику, и тот благословил послушника Прохора по временам удаляться в глухой монастырский лес для уединенной молитвы.

С самого начала своего монашеского пути преподобный Серафим твердо решил, что в жизни будет надеяться только на помощь Господа Иисуса Христа и Пречистой Его Матери. Эта вера и надежда послушника Прохора подверглись суровому испытанию: Прохор тяжко занемог и проболел целых три года. Болезнь была так тяжела, что братия уже отчаялась в его выздоровлении. Но Прохор вверил жизнь свою в руки Божий. Когда страдания достигли предела, вновь явилась Пресвятая Богородица и исцелила его.

Через много лет Господь Иисус Христос даровал и самому преподобному Серафиму силу исцеления больных, предвидения будущего, молитвенной помощи несчастным. Но прежде его мужество и верность Богу были испытаны и укреплены в трудностях и искушениях.

Душа его была очищена от всякой нечистоты, помыслов маловерия, сомнения, превозношения над другими, гордости - всего того, что есть в душе каждого человека. Когда позже у преподобного Серафима спрашивали, почему в нынешнее время нет таких великих святых, как прежде, он отвечал, что происходит это потому, что у людей нет решимости полностью довериться Богу и всю надежду свою возложить лишь на Него.

Когда Прохору исполнилось 32 года свершилось то, к чему он стремился долгие годы, - его постригли в монашество. Новое имя, которое он получил, Серафим, означает “пламенный”; действительно, подобно пламени горел его дух к Богу. С еще большей ревностью принялся отец Серафим за монашеские подвиги, и его посвятили в иеродиаконы. В этом служении он провел шесть лет.

Однажды во время литургии, в Великий Четверг, с ним случилось чудесное событие. “Меня озарил свет, - позже рассказывал он, - в коем я увидел Господа Бога нашего Иисуса Христа во славе, сияющего, светлее солнца, неизреченным светом и окруженного Ангелами, Архангелами, Херувимами и Серафимами. От церковных врат Он шел по воздуху, остановился против амвона и, воздвигши Свои руки, благословил служащих и молящихся. Посем Он вступил в местный образ, что близ царских врат. Я же, земля и пепел, удостоился особенного от Него благословения. Сердце мое возрадовалось тогда в сладости любви ко Господу”. После этого видения преподобный Серафим изменился в лице и не мог вымолвить ни слова; его под руки ввели в алтарь, где он два часа простоял неподвижно. Еще суровее стали его подвиги: теперь он по целым ночам проводил в молитве к Богу за весь мир.

Вскоре преподобный Серафим был рукоположен в иеромонаха. А когда ему исполнилось 39 лет, он оставил обитель и поселился в деревянной келлии, которая находилась в густом лесу на берегу реки Саровки, в пяти верстах от монастыря.

Здесь он начал вести особую пустынническую жизнь. Пост его доходил до неимоверной строгости. Пищей его стала лесная трава, которая в изобилии росла около его келлии. Жил и молился преподобный по чину древних пустынножителей. Иногда кто-либо из братии встречал его на пути, в белом простом балахоне, с медным крестом - благословением матери - на груди, с сумкой за плечами, наполненной камнями и песком, а поверх них лежало святое Евангелие. Когда преподобного Серафима спрашивали, зачем он носит на спине такую тяжесть, он отвечал кротко: “Томлю томящего меня”. И те, кто разумели в духовной жизни, догадывались, какая борьба смертной человеческой плоти и бессмертного духа совершается в жизни этого подвижника.

Враг рода человеческого, диавол, желая отвратить преподобного Серафима от подвига, сделал своим орудием злых людей. Однажды преподобный Серафим рубил в лесу дрова. Вдруг перед ним очутилось трое неизвестных. Они набросились на монаха, требуя от него денег.

“К тебе многие приходят и наверняка приносят и золото и серебро!” - “Я ни от кого ничего не беру”, - отвечал им преподобный Серафим. Но они кинулись на него, желая либо получить мнимые сокровища, либо убить подвижника. Преподобный Серафим был очень крепок и силен, к тому же в руках у него был топор, однако, будучи монахом, он не мог никому ответить ударом на удар. Предав себя в руки Божий, он сказал: “Делайте, что вам нужно”. Один разбойник ударил его по голове обухом топора, изо рта и ушей преподобного хлынула кровь и он упал замертво. Разбойники долго избивали его, наконец, устав, бросили его возле келлии и устремились в жилище пустынника искать деньги. Но обнаружили там лишь икону да несколько книг. Тогда они поняли, что убили праведника; на них напал страх, и они опрометью кинулись прочь от нищенской келлии и от лежащего на земле бездыханного монаха.

Но преподобный Серафим остался жив. Придя в чувство, он, преодолевая страшную боль, возблагодарил Господа за безвинное страдание, подобное страданиям Самого Христа, и помолился о прощении злодеев. А когда наступило утро, он с огромным трудом, весь в крови, истерзанный, побрел в обитель.

Братия пришла в ужас от его состояния. Вызванные из города врачи нашли, что голова у него проломлена, ребра перебиты, на теле страшные ушибы и смертельные раны; все были уверены, что неизбежна. Пока врачи совещались, преподобный уснул. И вот пред ним предстала Матерь Божия с апостолами Петром и Иоанном.

Что вы трудитесь? - сказала, обернувшись к врачам, Пресвятая Богородица. - Сей от рода Моего!

Проснувшись, преподобный Серафим почувствовал возвращение сил. В тот же день он начал вставать, но все же пять месяцев ему пришлось провести в монастыре. А окрепнув, он снова вернулся в свой лесной затвор. Диавол был посрамлен: ему не удалось заставить подвижника оставить свой монашеский подвиг. Но после избиения спина преподобного навсегда осталась согнутой.

Надо сказать, что разбойников удалось поймать. По закону их ждало суровое наказание, но преподобный вступился за своих обидчиков. Он даже сказал, что, если их не простят, он навсегда уйдет из этих мест. Злодеев отпустили, но их настигла кара Божия. Пожар уничтожил их дома со всем имуществом. Только тогда они раскаялись и пришли к преподобному Серафиму, прося прощения и молитв.

Снова преподобный повел свою уединенную жизнь.

Сердце его горело любовью и жалостью не только к страждущему человечеству, но и ко всему живому. Он достиг уже такой духовной чистоты, что даже хищные звери стремились к нему. Многие из тех, кто посещал его, видели, как он кормил из рук огромного медведя. Но об этом преподобный запрещал рассказывать до своей смерти.

Видя такое преуспеяние подвижника в святости, диавол все сильнее ополчался против него. Однажды ночью, во время молитвы, преподобный Серафим услышал за стенами келлии вой зверей. А затем словно толпа народа начала ломиться в дверь; косяки не выдержали, дверь упала, а к ногам старца рухнул громадный обрубок дерева, который на следующий день с трудом смогли вынести наружу восемь человек Ярость падших духов доходила до предела, и они принимали видимый облик, чтобы смутить святого. Во время молитвы стены келлии как бы расступались и на преподобного пытались наброситься страшные адские чудовища. Однажды неведомая сила подняла его и несколько раз с силой ударила об пол.

И тогда преподобный Серафим приступил к труднейшему в его жизни подвигу, - к подвигу молчания и столпничества. Три года он ни с кем не говорил ни слова, 1000 дней и 1000 ночей он провел в молитве, стоя на камне. Таких камней у него было два: один находился в его келлии, другой лежал в лесной чаще. На камне в келлии святой стоял с утра и до вечера, а на ночь шел в лес. Воздев руки к небу, он молился словами евангельского мытаря: “Боже, милостив буди мне, грешному!” В жестокие морозы и под проливным дождем, в знойный полдень и в тревожную ночь, облепленный тучами комаров, страдая от злых духов, нес свой подвиг преподобный. Тело его за это время пришло в изнеможение, дух же достиг необыкновенной свободы и высоты. Такой подвиг он смог пронести только укрепляемый особой благодатной помощью Божией.

После 16-летнего пребывания в пустыни, в 1810 году, преподобный Серафим вернулся в монастырь. И снова не для упокоения, а для особой молитвы. Сменив любимую ему лесную пустыньку где чистый воздух, журчащая речка, дикие звери - все радовало душу, преподобный на долгие годы ушел в затвор монашеской келлии, где, кроме иконы, перед которой всегда горела лампада, да обрубленного пня, служившего стулом, не было ничего. В сенях стоял дубовый гроб, постоянно напоминавший подвижнику о смерти. Старец никого не принимал, единственным его разговором была беседа с Богом - молитва.

Еще через семнадцать лет он вышел из затвора, получив на то благословение от Самой Царицы Небесной. Она повелела ему принимать посетителей и духовно руководить ими.

По всей России разнеслась весть, что в Саровском монастыре Господь воздвигнул великого подвижника, который исцеляет больных, утешает скорбных, наставляет на правый путь заблудших.

С тех пор ежедневно, после окончания ранней литургии и до вечера, старец принимал у себя людей. Та любовь, которой был исполнен святой, привлекала к нему всех. К этому времени он уже обладал прозорливостью: видел духовное устроение, помыслы и жизненные обстоятельства каждого человека. Самое же главное, ему была открыта воля Божия касательно всякого, так что советы его принимали как от Самого Бога. Тысячи людей благодаря молитвам и советам преподобного Серафима счастливо устраивали свою жизнь, избегали опасности, и даже смерти, получали исцеления от тяжелых болезней. Но самое главное, находили путь спасения души и учились восходить к Богу через любовь и послушание Сыну Божию, Господу нашему Иисусу Христу. Это главное, чему учил преподобный Серафим.

Всех старец встречал с величайшей приветливостью: “Радость моя, Христос воскресе!” - говорил он, с любовью обнимая пришедшего к нему паломника.

Но тех, кто приходил с коварством, лишь прикрываясь благочестием (а были и такие), он грозно удалял от себя. Преподобный провидел не только будущее каждого человека, но и грядущие судьбы России и всего мира. Однажды к нему в пустыньку пришел офицер. Преподобный в это время стоял у чудотворного источника, некогда изведенного из-под земли молитвами самого старца и имевшего великую целительную силу.

Офицер приблизился к пустыннику, и в это время вода в источнике потемнела и возмутилась, стала бить мутным ключом. С гневом взглянул преподобный на офицера и грозно повелел: “Гряди вон! Подобно тому как замутился этот святой источник, так возмутишь и ты со своими единомышленниками всю Россию!”

В ужасе и смятении отошел от него офицер: он действительно приходил с коварным желанием хитростью получить от старца одобрение готовящегося государственного переворота. Это был человек из среды так называемых декабристов и масонов, которые, одни по преступному неразумию, а другие по ненависти, хотели разорить Россию и Православие. Преподобный провидел великие несчастья, которые принесут народу революционеры, и заранее предупреждал православных о событиях, которые должны были произойти, порой через много десятков лет.

Предвидел он и кровавые смуты в нашем православном отечестве, предвидел разорение Церкви за умножившиеся грехи, невиданные гонения на христиан, предвидел и возрождение Святой Руси за верность ее Православию. “Злодеи поднимут высоко свою голову, - говорил он. - Будет это непременно: Господь, видя нераскаянную злобу сердец их, попустит их начинаниям на малое время, но болезнь их обратится на главу их, и на верх их снидет неправда пагубных замыслов их. Земля Русская обагрится реками кровей, и много дворян побиено будет за Великого Государя и целость самодержавия его; но не до конца прогневается Господь и не попустит разрушиться до конца земле Русской, потому что в ней одной преимущественно сохраняется еще Православие и остатки благочестия христианского.

До рождения антихриста произойдут великая продолжительная война и страшная революция в России, превышающие всякое воображение человеческое, ибо кровопролитие будет ужаснейшее: бунты Разинский, Пугачевский, Французская революция - ничто в сравнении с тем, что будет с Россией. Произойдет гибель множества верных отечеству людей, разграбление церковного имущества и монастырей, осквернение церквей Господних, уничтожение и разграбление богатства добрых людей, реки крови русской прольются. Но Господь помилует Россию и приведет ее путем страданий к великой славе…”

Батюшка Серафим оставил православным людям замечательное учение о спасении. “Истинная цель нашей христианской жизни, - говорил он, - состоит в стяжании Духа Святого. Пост же, бдение, молитва и добрые дела суть лишь средства для стяжания Духа”. Стяжание означает приобретение; приобретает же Дух тот, кто кается во всех своих грехах и творит добродетели, противоположные содеянным грехам. У такого человека Дух начинает действовать в сердце и сокровенно устраивает внутри него Царство Божие. “Как же мне узнать, - спросил у преподобного один юноша, - что я нахожусь в благодати Духа Святого? Я хочу понять и прочувствовать это хорошенько”. Разговор этот происходил в зимнем лесу, на заснеженной поляне; юноша очень любил преподобного Серафима и приходил к нему за советами.

Ответ преподобного Серафима был действительно чудесным. Он крепко взял юношу за плечи и сказал ему: “Мы оба теперь с тобой в Духе Божием. Что же ты не смотришь на меня?” Юноша отвечал: “Не могу, батюшка, смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыпятся. Лицо ваше сделалось светлее солнца, а у меня глаза ломит от боли”. Преподобный на это сказал: “Не устрашайтесь, ваше Боголюбие! и вы теперь сами так же светлы стали, как и я. Вы сами теперь в полноте Духа Божия, иначе вам нельзя было бы и меня таким видеть. Смотрите просто мне в глаза и не бойтесь!”

“Я взглянул после этих слов в лицо его, - вспоминал позже юноша, - и напал на меня еще больший благоговейный ужас. Представьте себе в середине солнца, в самой блистательной яркости его полуденных лучей, лицо человека, с вами разговаривающего. Вы видите движение уст его, меняющееся выражение его глаз, слышите его голос, чувствуете, что кто-то вас руками держит за плечи, но не только рук этих не видите, не видите ни самих себя, ни фигуры его, а только один свет, ослепительный и простирающийся далеко, на несколько сажень кругом, и озаряющий ярким блеском своим и снежную пелену, покрывающую поляну, и снежную крупу, осыпающую сверху и меня и великого старца”.

Необыкновенно хорошо было юноше. На всю жизнь запомнил он тот день, когда батюшка Серафим преподал ему урок того, что значит “стяжание Духа Святого”.

К концу жизни преподобного старца чтила уже вся Россия. Благодатные его способности были необычайны. Ему дано было видеть даже райские обители, уготованные Богом в вечности для добродетельных людей. Когда он рассказывал своим самым близким людям об этих откровениях, лицо его преображалось и изливало чудный свет. С небесной радостью и умилением он говорил: “Ах, если бы люди знали, какая радость, какая сладость ожидает душу праведного на небе, они решились бы во временной жизни все скорби переносить с благодарением. Если бы эта самая келлия была полна червей, и они бы всю жизнь ели нашу плоть, то и тогда надо было бы на это со всяким желанием согласиться, чтобы только не лишиться той небесной радости”.

Людская слава тяготила старца, от великих трудов он пришел в сильное изнеможение. Когда преподобный возвращался к себе в пустыньку из монастыря, по обеим сторонам дороги стояли толпы народа, желавшего хотя бы прикоснуться к его одежде, хотя бы увидеть его.

Последние годы жизни преподобный Серафим много заботился об основанном им женском Дивеевском монастыре. В монастырь поступали девушки-сироты, а также те, кто искал высокой и богоугодной жизни под руководством батюшки Серафима. Святой направлял жизнь обители, следуя благословениям Божией Матери.

Незадолго до кончины святого его в двенадцатый раз посетила Пресвятая Богородица. Это было в присутствии одной из дивеевских сестер. Вдруг сделался шум, подобный ветру заблистал свет, послышалось пение. Келлия старца чудно преобразилась: она словно раздвинулась, потолок исчез и вверху было одно сияние. А затем явилось чудесное шествие: шла Богоматерь в сопровождении двенадцати святых дев, Иоанна Богослова и Иоанна Предтечи; впереди шли два Ангела с цветущими ветвями в руках. На Царице Небесной была сияющая, несказанной красоты мантия, голову венчала дивная корона. Старец на коленях встречал Владычицу неба и земли. Матерь Божия обещала святому не оставлять дивеевских сестер Своей помощью.

Она предсказала преподобному скорую кончину, переход в Небесное Царство и благословила его. Благословили старца и святые, пришедшие к преподобному вместе с Божией Матерью. “Сей от рода нашего!” - прорекла Пресвятая Богородица с любовью глядя на Своего послушника, который мужественно прожил долгую жизнь по заповедям Ее Сына.

За день до смерти, 1 января 1833 года, в воскресенье, батюшка Серафим в последний раз побывал в храме. Поставил свечи к иконам. Весь погрузившись в себя, молился за литургией и причастился Святых и Животворящих Тайн Христовых. Затем стал прощаться с братией, всех благословлять и утешать. Телесно он был очень слаб, духом же бодр, спокоен, радостен.

Спасайтесь, не унывайте, бодрствуйте: в нынешний день нам венцы готовятся! - говорил он.

Вечером в тот день он пел в своей келлии пасхальные песнопения.

А 2 января один монах почувствовал запах дыма, исходящий из келлии преподобного. Зайдя в нее, он увидел, что преподобный стоит на коленях перед иконой “Умиление”; огня не было, но тлели книги, загоревшиеся от упавшей свечи. Так сбылось еще одно пророчество преподобного, говорившего: “Кончина моя откроется пожаром”. Скрещенные руки святого лежали на аналое, голова покоилась на руках. Думая, что старец уснул, монах тронул его за плечо, но ответа не было. Тогда брат понял, что старец скончался; горе его и остальной братии было безграничным.

Тело преподобного положили в дубовый гроб, который был сделан его собственными руками. Похоронили преподобного Серафима возле монастырского собора у алтаря. В течение семидесяти лет после кончины батюшки Серафима люди во множестве приходили к нему на могилу. По молитве угодника Божия тысячи и тысячи христиан были исцелены от болезней, телесных и душевных.

19 июля 1903 года произошло открытие святых и многоцелебных мощей батюшки Серафима и прославление его в лике святых, ставшее всенародным торжеством.

В 20-е годы XX века во время революционной смуты и гонений на Церковь, предсказанных преподобным Серафимом, святые мощи его пропали. А совсем недавно они чудесным образом были обретены вновь. В июле 1991 года мощи были перенесены в возродившийся после разрухи Дивеевский монастырь. Здесь они покоятся и ныне.

С тех пор, сколько бы ни было православных людей во всех народах, все узнавали о преподобном Серафиме, дивились его великой любви к Богу и людям, просили его святых молитв, а многие стремились подражать его жизни и подвигам. Сколько бы подвижников - монахов, мирян, святителей, мучеников, юродивых - ни воздвигал Господь с тех пор на Русской земле, все они как бы приходили к убогой келлии батюшки Серафима, прося благословения на труды, подвиги и терпение. И всем им, и будущим поколениям христиан, желающим жить, исполняя заповеди Божий, раздавался и раздается голос преподобного Серафима:

РАДОСТЬ МОЯ, НЕ ВРЕМЯ НАМ УНЫВАТЬ!

ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!!!

СТЯЖИ ДУХ МИРЕН

И ВОКРУГ ТЕБЯ

СПАСУТСЯ

ТЫСЯЧИ!

Тропарь, глас 4-й

От юности Христа возлюбил еси, блаженне, и Единому работати пламенне вожделев, непрестанною молитвою и трудом в пустыни подвизался еси, умиленным же сердцем любовь Христову стяжав, избранник возлюблен Божия Матере явился еси. Сего ради вопием ти: спасай нас молитвами твоими, Серафиме, преподобне отче наш.

Кондак, глас 2-й

Мира красото и яже в нем тленная оставив, преподобне, в Саровскую обитель вселился еси; и тамо ангельски пожив, многим путь был еси ко спасению. Сего ради и Христос тебе, отче Серафиме, прослави, и даром исцелений и чудес обогати. Темже вопием ти: радуйся, Серафиме, преподобне отче наш.

Архивы Дивеевской общины подробно повествуют об одиннадцати последних годах жизни преп. Серафима. Но о предшествовавших шестидесяти двух годах, и главным образом сорока двух из них, прожитых в Сарове, известно немногое. В житиях этот пробел не слишком бросается в глаза, ибо их авторы, не утруждая себя предварительной оценкой добросовестности свидетелей, с одной стороны, не осмеливаются приводить многие эпизоды, описанные в архивах, а с другой – не желают довериться этим свидетелям и в тех случаях, когда те разоблачают козни такого значительного лица, как псевдоученик Иоасаф. А тот, хотя и вызвал неодобрение Св. Синода, сумел тем не менее создать в общественном мнении еще при жизни представление о себе как о духовном наследнике преп. Серафима, опубликовав четыре варианта его жития. Однако именно борьба с Иоасафом и была одной из главных забот преподобного в последние его годы. И наконец, в тщетных усилиях создать хронологически выверенное житие биографы жертвовали ценными данными о последнем периоде его жизни ради подробного изложения нередко бессвязных сведений о его жизни в монастыре желал предать огласке Саровский монастырь.

Как уже было сказано, настоятели Сарова предпочли умолчать о наиболее значительных событиях его монастырской жизни. Нам известны лишь некоторые эпизоды, о которых преподобный сам поведал дивеевским сестрам и немногим близким, а также основные этапы, поддающиеся (кроме двух) точной датировке. Все биографии настойчиво внушают, будто преп. Серафим в течение сорока двух лет жил удалившимся от мира аскетом, а за двенадцать лет до своей кончины вдруг стал по вдохновению свыше старцем. Делаются попытки как-то объяснить предыдущие этапы его жизни (демонстративное молчание с 1807 года, возвращение из пустыньки в монастырь и уход в затвор 8 мая 1810 года, выход из затвора, точно не датируемый, и возобновление отшельнической жизни с 25 ноября 1825 года) либо его плохим здоровьем, либо желанием посвятить себя аскезе, либо неким внушением свыше. Ни одно из этих объяснений не удовлетворительно. Внимательное изучение документов свидетельствует, что преп. Серафим старчествовал уже с тридцати шести или сорока лет, а не после шестидесяти двух. Достоверно одно: именно в шестьдесят два года он явил свой дар чудотворения: «По данной мне от Господа благодати я первого тебя врачую», – сказал он Мантурову в 1821 году (157 3/4).

Что касается данных о первых девятнадцати годах его жизни до вступления на путь монашества, то они надежны и точны настолько, насколько надежны и точны их источники, ибо они были собраны Мотовиловым в ходе розысков, предпринятых им на родине преп. Серафима тотчас после его кончины.

Чичагов, которому мы обязаны сохранением архивов, и не пытался обнародовать то, что пожелали скрыть саровские настоятели: тогда его труд не прошел бы через духовную цензуру и канонизация преп. Серафима была бы поставлена под угрозу. Он ограничился сопоставлением всех известных данных, предав их огласке со всеми взаимными противоречиями и несообразностями. В то же время он записал со слов некоторых монахов и устное предание о преп. Серафиме, а не только цензурированную версию, поскольку его первое издание архивов датируется 1896 годом, а в предыдущие годы он, должно быть, не раз бывал в Дивееве и Сарове. Вот что писал он об отшельническом периоде жизни преподобного (1794–1810). «В пребывание его в пустыни, – говорили тогдашние саровские старцы, – вся братия была его учениками» (74 1/3; см. также 73 3/4). В другом месте, ссылаясь на документ, он приводит полное горечи замечание одного саровского монаха о безразличии общины к памяти святого (581 низ – 582 верх).

Мы хотели бы показать, что биография преп. Серафима требует пересмотра: как среди общины, так и среди паломников преп. Серафим начал старчествовать уже в тридцать шесть или сорок лет, а тысячедневное столпничество следует, очевидно, отнести к началу его отшельнической жизни. Настоятель Исайя I (1794–1806) высоко ценил преп. Серафима. Поскольку Нифонт, избранный настоятелем в 1806 году, относился к нему неприязненно, преп. Серафим демонстративно прекратил старческое попечение о монахах (только о них). В 1810 году Нифонт под благовидным предлогом принуждает его покинуть пустыньку и вернуться в монастырь. Весьма вероятно, что преп. Серафим продолжал принимать паломников и Нифонт решил положить этому конец. Получив запрет на посещения и не желая оставаться духовным наставником братии при осуждающем его настоятеле, преп. Серафим ушел в затвор. Не позднее чем через четыре с половиной года и при обстоятельствах, о которых нам не рассказано, он возобновил старчество, принимая и паломников и «многих из братии» (110 1/2). Весьма вероятно, что преп. Серафим, как и старец Леонид, о котором мы будем говорить, был слишком известен, чтобы возможно было надолго запретить ему принимать посетителей. Принимая мирян, он не мог отказывать и обращавшимся к нему братьям. Но ради мира в общине – не в меньшей степени, чем по призванию, – он стал с конца 1825 года проводить дневное время в пустыньке.

Объясняя перемены образа жизни преп. Серафима его благоразумием, мы вовсе не хотим тем самым отрицать, что он руководствовался одновременно и указаниями свыше, как утверждают биографы, хотя эти данные, почерпнутые из житий, изданных Саровским монастырем, вызывают сомнения. Ведь жития ссылаются, помимо откровения, и на его состояние здоровья. Но, как уже было сказано» история строительства преп. Серафимом Дивеевского монастыря свидетельствует, согласно надежным документам, что указания, полученные в откровениях, никогда не связывали здравомыслия преподобного: одно не мешало другому.

Притеснения преп. Серафима, связанные со старчеством, прекрасно вписываются в исторический контекст. То же было со святым епископом Тихоном и его учениками. Через несколько лет после смерти преп. Серафима первый оптинский старец Леонид (1829–1841) претерпел еще более тяжкие притеснения, чем те, что вынес преп. Серафим. После сорока лет старчества он был отозван из пустыни, которую сам построил, и принужден был жить даже не в скиту, а в монастыре Обвинив старца в ереси, епископ запретил ему носить облачение схимника. В окормляемых им женских монастырях его ученицы подверглись гонениям. Одни были изгнаны как еретички, другие – низведены до положения послушниц или помещены под строжайший надзор. Однако отец Леонид не прекратил старчествовать, поскольку настоятель ему сочувствовал. Тщетно упрятывали его в труднодоступную келью. Встал вопрос о его высылке в один из сибирских монастырей, но старец сказал, что и в Сибири не перестанет принимать тех, кто будет к нему обращаться. Примечательно, что он, как и преп. Серафим (313 1/2), идя наперекор воле церковного начальства, ссылался не на внушения свыше, а на долг совести: он не мог отказывать тем, кто нуждался в его советах. И в самом деле, монах не может, не впадая в грех, подчиняться указаниям своих начальников, если они идут вразрез с его совестью.

Прежде чем проследить различные периоды жизни преп. Серафима, скажем несколько слов о его здоровье, ибо на это нередко ссылались при объяснении превратностей его жизненного пути.

Здоровье преподобного Серафима

Преп. Серафим всю жизнь был очень активен; он всегда понуждал себя к значительным физическим нагрузкам, к которым до самого конца добавлял и практику умерщвления плоти: отправляясь в ближнюю пустыньку и возвращаясь оттуда (два с половиной километра), он надевал на спину котомку с камнями и нередко не снимал ее даже во время работы на огороде (196 верх). Насколько известно, болезнь сковывала его лишь трижды. Через два года после поступления в Саров он на три года заболел водянкой, от которой исцелился после бывшего ему видения. В возрасте тридцати четырех лет, став священником и служа каждый день, он был вынужден на время прервать служение из-за болезни ног, покрывшихся язвами (59 верх). Русские подвижники весьма часто страдали болезнью ног; это приписывается тому, что обычно они молятся стоя. Этот недуг был мимолетным, ибо несколько месяцев спустя преп. Серафим стал отшельником. И наконец, став в возрасте сорока пяти лет жертвой зверского покушения, он оправился всего за пять месяцев. Скончался он в возрасте семидесяти трех лет, очевидно от сердечного приступа: по крайней мере с шестидесяти шести лет он страдал одышкой. Все это сказано вовсе не для отрицания серьезности недугов преп. Серафима, но ради того, что состояние здоровья является недостаточным объяснением изменения его образа жизни, как это нередко оказывается в житиях, изданных в Сарове. Так, в качестве одной из причин, почему он стал отшельником, называются ужасные головные боли Но если он нуждался в свежем воздухе, то непонятно, почему он в таком случае не мог просто открывать форточку в своей келье, воздух в которой из-за огромного количества горящих свечей был до такой степени удушлив, что это причиняло неудобства посетителям. То, что преп. Серафим, как и многие монахи, стал отшельником, было делом совершенно естественным. Уже начиная со времени своего поступления в Саров он проводил свободные часы в лесной хижине (47 низ).

Однажды преп. Серафима придавило срубленное им дерево, и с тех пор он не мог распрямлять спину (86 низ). После покушения на его жизнь он ходил лишь опираясь на палку или топорик. В результате болезни он дважды терял волосы (449 1/4). Согласно Н. Левицкому (с. 171), после его кончины между лопатками у него обнаружили большую язву – язву, которой поразил его дьявол.

Одно не перестает удивлять: с того дня, как преподобный стал отшельником, он уже, видимо, никогда сам не служил или не сослужил литургию, по крайней мере при настоятельстве ; между тем он пребывал в сердечном единении с общиной. По-видимому, он вслед за отцами-пустынниками считал, что литургисание возможно лишь совместно с братией. До этого он ежедневно и почти непрерывно служил в течение пяти лет и девяти месяцев (51 2/3) начиная со времени своего посвящения в дьяконы до рукоположения в священники и еще в течение года, протекшего после его рукоположения до начала отшельнической жизни. Всю жизнь он как священник причащался очень часто и исповедовал.

Призвание преподобного Серафима к исихазму

Поступив в Саров в девятнадцатилетнем возрасте, преп. Серафим в семнадцать лет совершил паломничество в Киев, где искал советов старца Досифея. Именно тот и посоветовал ему удалиться в Саров (43 1/2 – 44 верх):

«Гряди, чадо Божие, и пребуди тамо. Место сие тебе будет во спасение, с помощью Господа. Тут скончаешь ты и земное странствие твое. Только старайся стяжать непрестанную память о Боге чрез непрестанное призывание имени Божия так: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешногои В этом да будет все твое внимание и обучение: ходя и сидя, делая и в церкви стоя, везде, на всяком месте, входя и исходя, сие непрестанное вопияние да будет и в устах и в сердце твоем; с ним найдешь покой, приобретешь чистоту духовную и телесную, и вселится в тебя Дух Святый, источник всяких благ, и управит жизнь твою во святыне, во всяком благочестии и чистоте. В Сарове и настоятель ТИахомий богоугодной жизни; он последователь наших Антония и Феодосия!»

Этот текст нуждается в следующих комментариях:

– Итак, преп. Серафим начал творить Иисусову молитву еще прежде своего поступления в монастырь, а целью было стяжание Святого Духа. Это то же учение, что в «Беседе», но там нет ни малейшего намека на Иисусову молитву. Тому же учил настоятель Пахомий, единственное сохранившееся наставление которого, обращенное к отшельникам, объясняет им, как их образ жизни поможет им стяжать Дух Святой (Патерик, с.68 низ – 70 1/3).

– Преп. Серафим так хорошо усвоил наставление Досифея, что это поучение в конце концов приписали ему самому, поскольку он, в свою очередь, учил тому же и нередко теми же словами (Патерик, 186 низ). Лишь на основании краткого жития преп. Серафима, опубликованного в Дивееве в 1874 году, Чичагов сумел восстановить его принадлежность старцу Досифею.

– Несколькими годами позже старец Досифей направил одного из своих учеников к старцу Паисию Величковскому (который умер намного позднее, в тот самый год, когда преп. Серафим стал отшельником). Напрасно мы будем спрашивать себя: почему и его старец Досифей не направил к старцу Паисию: Досифей обладал провидческим даром и, очевидно, такова была воля Божия.

– Мы можем лишь подтвердить, что Саров действительно был школой исихазма. Иисусова была там в чести с самого его основания, с первых лет XVIII века (Патерик, 36 1/2; 32 3/5; 40). Отцов-аскетов и, в частности, «Добротолюбие» там читали по меньшей мере с 1798 года (Патерик, 88 1/2 – 89 1/2).

– Протоиерей С. Четвериков относит Саров к монастырям, населенным учениками старца Паисия, имея в виду старца Назария Саровского, валаамского игумена. Но никаких свидетельств о том, что преп. Серафим был учеником старца Назария; тот покинул Саров через два года после поступления преп. Серафима и вернулся туда лишь на последние пять лет жизни, когда сорокачетырехлетний Серафим сам уже был старцем.

– Протоиерей С. Четвериков не называет Дивеево в числе монастырей, приверженных учению старца Паисия, а упоминая преп. Серафима, не говорит о нем как об ученике старца Паисия. Памятуя о том, что Саровский монастырь старался замалчивать старчество преп. Серафима, заметим, что его старчество, согласно известным документам, имело следующие отличия от старчества Паисия:

а) у нас нет свидетельств того, что преп. Серафим практиковал «откровение помыслов», как делал старец Паисий и впоследствии – все оптинские старцы, первый из которых, Леонид, был как раз по этой причине обвинен в ереси;

б) мы не имеем свидетельств того, что преп. Серафим учил «художеству» Иисусовой молитвы;

в) помимо Иисусовой молитвы, преп. Серафим нередко велел читать Ангельское приветствие (75 верх).

Наконец, скажем несколько слов и о «старце Досифее». Согласно И. Концевичу, в действительности это была женщина, которая, живя в отдельной пещере, получила от соответствующих властей разрешение носить платье монаха .

Жизнь преподобного Серафима в общине

Примечательно, что наставники преп. Серафима доверяли ему настолько, что на пятый год его жизни в монастыре, когда ему было лишь двадцать четыре года, отправили его в путешествие по России для сбора пожертвований на строительство больницы и церкви. Вернувшись, он сам трудился на ее постройке, и именно эту больничную церковь преимущественно посещал с того самого дня, как стал отшельником, вплоть до своей смерти.

Ему было тридцать лет, когда, сопровождая в поездке настоятеля Пахомия и его помощника (казначея) Исайю, он посетил вместе с ними Дивеевскую общину и они нашли ее основательницу при смерти. Она же, наделенная даром ясновидения, добилась от них обещания позаботиться об основанной ею общине. Она имела на это право, ибо Саровский монастырь многим был ей обязан: то был долг справедливости, как объяснял сам преп. Серафим (316 низ – 318 верх). Этот долг перешел к нему с 1806 года, когда преемник Пахомия Исайя сложил с себя полномочия настоятеля и вскоре умер; сменивший его Нифонт совершенно перестал заботиться о Дивееве. Можно не сомневаться, что преп. Серафим остался верен порученному ему делу. На самом деле, как мы увидим, он и раньше посылал в Дивеево новообращенных, тем более что старец Исайя выказывал в отношении этой общины куда меньшее усердие, чем старец Пахомий (97 верх). До 1821 года помощь преподобного была, очевидно, лишь духовной, а на время затвора он вынужден был прервать и ее. Однако начиная с 1821 он опекал Дивеево не только духовно, но и материально и административно.

На обратном пути старец Пахомий и его спутники вновь остановились в Дивееве. Основательница умерла, и они участвовали в погребении. Преп. Серафим не захотел остаться в Дивееве на поминальную трапезу, традиционно следующую за погребением, и возвратился в Саров один под проливным дождем (12 км). Этот эпизод единственный за всю его жизнь, когда он, полагаясь на свой ясновидческий дар, посетил Дивеево. Так что еще с тех давних времен он старался, насколько это от него зависело, не давать повода клевете, объектом которой он не раз становился позже.

Послушником преп. Серафим был вверен престарелому монаху Иосифу, который должен был стать настоятелем после Пахомия, если бы в то время не заболел. Старцы Иосиф и Исайя стали его крестными отцами в монашеской жизни . Старцы Пахомий и Иосиф были близки ему, старец Исайя же, его исповедник, был близок ему в меньшей степени (181 верх). Уточним, что речь идет об Исайе I.

Отшельнический период

Преп. Серафим стал отшельником вскоре после кончины настоятеля Пахомия (20 ноября 1794 года) и оставался до получения указания вернуться в монастырь 8 мая 1810 года. Сам старец Пахомий дал ему на это свое благословение. Отшельничество не рассматривалось как нечто бесповоротное, ибо преподобному после этого несколько раз предлагали стать настоятелем монастыря. Обычно отшельники брали в собой ученика, но преп. Серафим с самого начала поселился один, ибо у тех, кто пытался к нему присоединиться, не хватало упорства. У других отшельников ученики были скорее келейниками, и, очевидно, никто из них не продолжал подвига своего учителя после его смерти (73 низ – 75 1/2). И наконец, если судить по «Патерику», современники преподобного были последними саровскими отшельниками. Согласно «Патерику» и житию преп. Серафима, их было трое (не считая Назария, который был отшельником лишь с 1804 по 1809 года).

Об иеромонахе Дорофее мы не знаем ничего, кроме того, что он скончался в октябре 1825 года. В течение последующей зимы преп. Серафим пользовался его пустынькой, которая находилась поблизости от чудотворного источника; затем ему построили новую.

Двое других считали молодого Серафима своим учителем. Мефодий, который был старше его на двадцать лет, стал отшельником в 1798 году. Он посещал преподобного дважды в месяц. В 1811 году он был допущен Нифонтом к схиме и принял имя Марка. До своей смерти в 1817 году он жил в пустыньке поблизости от монастыря и каждое воскресенье приходил в церковь . Именно его житие составил монах Сергий одновременно с житием преп. Серафима. Дьякон Александр посещал его раз в месяц. Скончался он, видимо, в 1840 году . Марк и Александр оставили нам несколько воспоминаний о преподобном.

Первая пустынька преп. Серафима называлась дальней в отличие от ближней, где с 1825 года вплоть до своей смерти он проводил дневное время, возвращаясь по вечерам в монастырь. Дальняя пустынька находилась в пяти или шести километрах от монастыря, т. е. в два раза дальше, чем все другие. Она состояла из одной комнаты и сеней. Согласно Левицкому (с.49), люк в полу открывал вход в подпол, где преподобный укрывался, если хотел избежать встречи с посетителями. Одна колода служила ему столом, другая – сидением.

Слава преподобного Серафима

С этого времени слава о преп. Серафиме разнеслась далеко за пределы монастыря. Ему было тридцать семь лет, и лишь три года он был священником, когда ему в первый раз предложили стать настоятелем. И ведь речь шла о старейшем монастыре, который, пройдя через период упадка и прикрепления к Троице-Сергиевой лавре, вновь обретал свою самостоятельность .

В 1804 году после покушения на него в Саров пригласили медицинский консилиум, прибывший из главного уездного города, расположенного в шестидесяти километрах от монастыря (85 1/2 низ). Совершенно очевидно, что все это было необыкновенно для монаха.

В 1806 году, когда больной Исайя I сложил с себя обязанности настоятеля, община избрала новым настоятелем преп. Серафима, «по единодушному желанию братии», как сказано в согласии с обычной формулой (93 низ). Нам кажется, что предложение не было искренним: братия предлагала ему настоятельство, ибо знала, что он откажется; впоследствии же, когда монастырь вступил на путь, не одобренный преп. Серафимом, монахи могли говорить, что он должен упрекать в этом лишь самого себя.

И наконец, в 1821 году проезжавший через Саров губернатор выразил настойчивое желание получить благословение преп. Серафима.

В течение этого периода он был вынужден, несмотря на свое отвращение, несколько раз позировать художникам. Один из портретов пяти десяти летнего Серафима написан искусным мастером (497 1/3, Чичагов не дает его репродукции). Журнал «Надежда» (№ 10, с.424) воспроизвел портрет преп. Серафима в молодости, но, видимо, это другой портрет, ибо на нем преп. Серафиму нельзя дать больше тридцати пяти лет. Это – также творение искусного художника. В нем легко узнаются характерные черты преп. Серафима, лишь руки кажутся стилизованными: это руки человека, не привыкшего к физическому труду. Этот портрет, как и два других, относящихся к последним годам преподобного (один из них воспроизведен Чичаговым на лицевой стороне страницы 494), имеют один общий штрих, в котором можно усмотреть свидетельство их подлинности: после канонизации преп. Серафима искусная рука незаметно превратила их в иконы, пририсовав тонкий золотой нимб.

Старец Серафим

Как мы видели, преп. Серафим был духовным наставником саровских монахов. Они посещали его в пустыньке, но некоторых братьев он избегал (74 1/2). Он принимал монахов главным образом в монастырской келье, где проводил дневное время по воскресеньям (73 1/2).

В пустыньке, а возможно, и в монастыре преподобный принимал и паломников. Разбойники в 1804 году требовали у него денег, говоря: «К тебе ходят мирские люди и деньги носят». Он же не отрицал посещений мирян: «Я ни от кого ничего не беру» (83).

Видимо, паломники приходили к нему и до того, как он стал отшельником, ибо с самого начала преп. Серафим просил у старца Исайи благословения не принимать в пустыньке женщин (60 1/2 – 62 1/2). «Существуют разные варианты этого рассказа, не изменяющие сущности дела», – признает Чичагов. Во всяком случае очевидно, что, заваливая деревьями тропинку, ведущую к его пустыньке, преподобный старался отгородиться не только от женщин, но и от мужчин, и от монахов. Впрочем, то была лишь временная мера, и очень заманчиво увидеть в ней указание на тот период, когда он предался «столпнической» жизни.

Как-то настоятель монастыря направил к преп. Серафиму кандидата в отшельники. Старец позволил ему построить келью по соседству, но тому не хватило упорства (88 низ 89). Местный дьякон, овдовев, стал посещать преп. Серафима и Марка. Позднее он принял монашество под именем Тимон и стал настоятелем пустыни (76 1/2 – 77 низ). Двадцать лет спустя он навестил старца за несколько месяцев до его кончины (443 верх – 444 1/2).

У нас нет свидетельств того, что преп. Серафим заботился о дивеевских сестрах в то время, когда был отшельником, но около 1801 году по меньшей мере одну новообращенную он отослал к ним: в 1861 году сестра Евдокия Ефремовна объявила епископу Нектарию, что состоит в общине шестьдесят лет (645 1/2; повторяется Филаретом на С.681 1/2). Однако она была второй сестрой, которую преп. Серафим перевел на мельницу, а все первые сестры были из числа тех, кого он направил в Дивеево сам. Вероятно, большинство сестер того времени были духовными дочерьми преп. Серафима или, возможно, старца Исайи, его исповедника, пока тот был жив. Дело в том, что сорок из пятидесяти двух сестер покинули общину в 1796 году из-за неразумной строгости Ксении Михайловны, настоятельницы, избранной в тот год (98 1/2). Именно недостаток здравомыслия у этой настоятельницы (дожившей до 1839 года) вынудил преп. Серафима постепенно предоставить Мельничной общине полную самостоятельность. Однако, даже несмотря на такую настоятельницу, ее община в 1825 году насчитывала пятьдесят сестер.

Период столпничества

Преп. Серафим поведал своим близким, что в некоторое время, точно не назвал какое, он провел тысячу дней в непрерывной молитве: ночью – на камне в лесу, а днем – на другом камне, перенесенном в пустыньку. Заметим, что саровские монахи, по-видимому, узнали об этом в последнюю очередь. В саровском архиве сохранился черновик ответа игумена Нифонта на секретный запрос Тамбовского епископа: «О подвигах и жизни о. Серафима мы знаем; о тайных же действиях каких, также и о стоянии 1000 дней и ночей на камне никому не было известно» (82 3/4).

Как же преподобный мог исчезнуть почти на три года и никто этого не заметил? Ведь он прервал старческое попечение о монахах и паломниках, перестал по воскресеньям приходить в церковь. Конечно, можно предположить, что он появлялся одновременно в двух местах, но это дерзкая и произвольная гипотеза. Ибо совершенным уединением преп. Серафим мог пользоваться лишь в периоды обильных снегопадов.

Что касается пропитания, то большую часть того, в чем нуждался, он выращивал сам, а хлео приносил из монастыря. Похоже, период столпничества совпадает с тем временем, когда преподобный питался одной снитью, что продолжалось также чуть меньше трех лет (72 низ – 73 верх; 232 2/3). Снить – это дикорастущее растение, которым в голодные годы кормились русские крестьяне. Преп. Серафим сушил ее на зиму. «А братия удивлялись, чем я питался!»

Одно свидетельство побуждает связать этот аскетический подвиг преподобного с его борьбой против демонов (238 4/5). Об этом нам известно не намного больше. Изданные в Сарове жития подробно описывают его борьбу с демонами, в них столпнический период знаменует завершение и победу. Но они не приводят ни единого свидетельства. Подобное описание сокровенной жизни святых подчиняется агиографическим штампам: если аскет признан святым, неуместно признаваться, что его внутренняя жизнь превосходит наше разумение. И мы придумываем, согласно нашим убогим представлениям, какой была внутренняя жизнь святого, забывая о том, что нам после смерти стыдно будет встретиться с ним.

Нам представляется более верным отнести этот эпизод жизни преп. Серафима к началу его отшельнической жизни, когда он был меньше связан старчеством. Во всяком случае нельзя отнести его к 1806 году, так как начиная с того времени на него пала моральная ответственность за Дивеевскую общину. Нельзя также отнести его и к 1804 году, когда он едва оправился после зверского покушения: настоятель монастыря, бывший его другом, не мог, перестав его видеть, не побеспокоиться о его здоровье.

Преподобный Серафим и ученики Паисия Величковского

Скажем, наконец, и о том немногом, что нам известно об отношениях преп. Серафима с учениками старца Паисия, хотя эта тема относится к последнему периоду его жизни.

Как уже было сказано в связи с призванием преп. Серафима, ничего не известно о влиянии на него старца Назария, но один из учеников Назария, ставший монастыреким духовником, был учеником преп. Серафима . Иларион помогал преподобному принимать посетителей (750 низ – 751 верх; 387 низ). Поскольку старец сам никогда не ходил в Дивеево, именно Илариону он доверил постриг некоторых сестер (307 1/2 – 308 4/5). Преп. Серафим хотел бы доверить ему и всю Дивеевскую общину после своей смерти, но знал, что тот «не может» (вероятно, потому, что, имея в монастыре официальную должность, он не мог прямо идти против воли игумена; 453 1/3). Наконец в 1824 году он посылает его в город Ардатов, расположенный в сорока километрах от Сарова, чтобы утвердить в должности новую настоятельницу . В 1861 году эта настоятельница будет свидетельствовать против Иоасафа. Речь идет об одной из трех общин, которые, по утверждению Иоасафа, были доверены ему преп. Серафимом.

Духовным отцом московской старицы Досифеи был старец Александр, ученика старца Паисия. Она руководила духовной жизнью братьев Т. и Ц. Путиловых и вдохновила их стать монахами в Сарове . Они прибыли туда в 1805, году . Протоиерей С. Четвериков цитирует два рекомендательных письма в Саров. одно – о Тимофее и Ионе, другое – только о Тимофее (262 1/4 – 263 низ). Тимофей перешел в другой монастырь, где принял имя Моисея; в 1821 году он был приглашен в Оптину пустынь и основал там знаменитый скит. Именно он призвал в Оптину старца Леонида и, став настоятелем и монастыря, и скита, позволил старцу Леониду продолжать деятельность вопреки воле епархиального епископа. В старчестве Тимофею помогал другой брат, Александр, ставший монахом Антонием.

Можно предположить, что старица Досифея хотела приобщить братьев Путиловых к школе преп. Серафима. Письма старца Александра содержат лишь общие указания. Возможно также, что Тимофей оставил Саров именно из-за избрания Нифонта игуменом в 1806 году. Но о каких-либо отношениях преп. Серафима с будущим основателем Оптинского скита нам ничего не известно.

Иона же поселился в Сарове и принял имя Исайи. В отличие от его братьев протоиерей С. Четвериков не причисляет его к ученикам старца Паисия. Став в 1822 году помощником (казначеем) игумена Нифонта, он возглавил тех, кто ополчился против преп. Серафима и Дивеевской общины. Он стал преемником Нифонта в 1842 году (Исайя II).

Старец Александр в 1810 году перебрался из Москвы в Арзамас, уездный город, став настоятелем монастыря . О его отношениях с бывшим духовным сыном Исайей или преп. Серафимом нам также ничего не известно.

Более плодотворным представляется вклад другой общины, также возникшей в Арзамасе и созданной ученицей старца Паисия – Марией Петровной Протасьевой. Ее духовным отцом был старец Федор Ушаков, ученик старца Паисия, а после смерти старца сам архимандрит Паисий. После кончины старца Паисия (1794) ее духовным отцом стал его последователь, старец Софроний .

об отношениях Марии Протасьевой с преп. Серафимом ничего не известно. Но в 1815 году настоятельница этой общины Ольга Васильевна Стриганова просила духовного попечения у некого Андрея Медведева, ставшего ее духовным наставником. Позднее ему предстояло стать архимандритом Антонием, locum tenens Троице-Сергиевой лавры, духовником и наставником митрополита Филарета. Вначале Андрей, будучи паломником, добивался вступления в Саров, но был принят игуменом Нифонтом только после второго его посещения в 1818 году. Поскольку игумен Нифонт не разрешал ему ходить в город для встреч с Ольгой Стригановой, она спустя полтора года добилась его перевода в монастырь, расположенный в пяти километрах от Арзамаса . Поступив туда в 1820 году, он с 1826 по 1831 год был его настоятелем . Тогда же, во время поездки в Москву, он был замечен митрополитом Филаретом, который сделал его своим locum tenens. Именно он в 1861 году получил из рук Мотовилова рапорт о том, что произошло в Дивееве, и передал его митрополиту Филарету. Как мы уже сказали, митрополит Филарет подробно информировал его о ходе начатого расследования.

Антоний (Медведев) – его не следует путать с Антонием Слепым – продолжал посещать преп. Серафима в бытность свою монахом вблизи Арзамаса и оставил о нем ценные воспоминания: преп. Серафим объяснил ему, в какой мере и при каких условиях он пользуется даром ясновидения (370 верх – 372 низ); в 1831 году, предчувствуя свой отъезд, который он принимает за предупреждение о близкой смерти, он обращается за советом к преп. Серафиму; тот выводит его из заблуждения, говоря, что Божественное Провидение вскоре доверит ему огромную лавру; Антоний не может поверить в это, но преподобный заверяет его и называет имена саровских монахов, которые, как и его сиротки (тот и в самом деле поддержит их в 1861 году), перейдут к нему (378 1/2 – 382 1/2).

Очевидно, Антоний был всецело предан преп. Серафиму и, несомненно, передал свое почитание и митрополиту Филарету. У Чичагова опущен другой эпизод, упомянутый в «Оптиной пустыни и ее времени» . В 1818 или 1819 году будущий архимандрит Антоний, желая вручить свою волю старцу, обратился к преп. Серафиму, но тот лишь указал ему на образ Спасителя и Божией Матери, упрекнув за стремление к легкому пути. Возможно – это особый случай, а может быть, преп. Серафим хотел предоставить его попечению Ольгу Стриганову, ученицу старца Паисия.

Мы не знаем, опекал ли преп. Серафим общину св. Алексия, но перед он привел ее в пример Дивеевской общине: пусть сестры не добиваются статуса монастыря, но живут как простая община, дабы сохранить свою независимость (318 1/2). Основанная в 1814 году, эта община, как и Дивеевская, получила официальное признание в 1842 году, но статус монастыря был дарован ей лишь в 1897 году . В 1861 году, когда в ней было от 500 до 600 сестер, епископ Нектарий хотел сделать ее, как Дивеевскую общину, монастырем и совершил ряд незаконных действий. Митрополит Филарет от собственного имени и от имени архимандрита Антония доложил об этом оберпрокурору Св. Синода (659 низ 660 1/2).

Все эти отрывочные сведения о соприкосновении преп. Серафима с последователями старца Паисия (Величковского) похожи на осыпавшуюся старинную мозаику, в которой сохранились лишь отдельные фрагменты; в единстве композиции проглядывают два различных мотива. Преп. Серафим и ученики старца Паисия встречались случайно и сотрудничали, но их духовный опыт не совпадал. Если духовные сыновья старца Паисия Величковского не признали одного из величайших русских старцев своим учителем, очевидно, его облик не соответствовал выработанному в их среде понятию о старце .

Возвращение преподобного в монастырь и его жизнь в затворе

В 1806 году Исайя I сложил с себя обязанности настоятеля, а на его место был избран Нифонт. Будучи слишком слабым, чтобы самому посетить преп. Серафима в его пустыньке, Исайя просил монахов отвезти его в тележке. 4 декабря 1807 года он скончался, и чуткое сердце преподобного исполнилось такой скорби о смерти последнего друга, что мысли его перенеслись ко всем последним утратам; в то же время он утешался тем, что в новом настоятеле видел человека выдающихся достоинств, который ценил и любил его, преп. Серафима. Однако со старца Исайи аскеза его приняла новую духовную направленность (93 2/3 – 95 верх). Он стал «молчальником»: закрыл дверь для посетителей, а если встречал кого-нибудь в лесу, то падал ниц на землю и оставался в таком положении, пока встречный не удалялся. Так продолжалось три года, а на некоторое время он перестал приходить по воскресным и праздничным дням и в монастырь. По воскресеньям, особенно зимой, когда он не мог прокормиться плодами со своего огорода, послушник приносил ему хлеб и капусту. Это еженедельное посещение проходило в полном молчании (101 1/2 – 102 1/2). Прежде по воскресеньям и праздникам преподобный причащался в монастыре; теперь, после тысячедневного столпничества, он страдал болезныо ног и уже не мог столько ходить. Неизвестно было, кто приносил ему Святые Дары, но все были твердо уверены, что он не оставался без причастия Тела и Крови Христовой. Игумен Нифонт созвал монастырский собор, на котором было решено предложить преподобному возобновить посещение монастыря по воскресеньям, если это ему по силам, или в противном случае окончательно вернуться в монастырскую келью. Преп. Серафим выбрал второе предложение и возвратился в монастырь 8 мая 1810 года (104 1/4 низ).

Можно предположить, что если Чичагов и сделал достоянием широкой публики эти несообразности, то не без тайной надежды, что в более благоприятные времена будут выявлены противоречия. И пусть читатель великодушно простит меня за то, что я воспроизвел здесь краткое изложение этих несообразностей. Они таковы:

Нам сказано, что после тысячедневного стояния на камне преп. Серафим был уже не способен одолеть путь до монастыря. Однако очевидно, что в продолжение всего периода столпничества он также не приходил туда. Видимо, столпничество преп. Серафима нельзя датировать 1807 годом, ибо в то время его посетили старец Исайя и сопровождавшие его монахи. В этом случае этот период должен был начаться не позднее 1805 года, по его возвращении в пустыньку через пять месяцев после покушения на его жизнь. (Ну а это, видимо, маловероятно.) Таким образом, преп. Серафим должен был не показываться в монастыре с 1805 по 1810 год. Однако чуть выше (101) написано, что он «безмолвствовал в продолжение трех лет и некоторое время перестал посещать обитель» (точнее, с 4 декабря 1807 по 8 мая 1810 года).

Уму непостижимо, как подобная дисциплинарная мера могла быть принята по отношению к преп. Серафиму без его предварительного уведомления. Однако было сделано не только это, но и сообщение о решении Собора и получение ответа преподобного были препоручены молодому монаху, носившему ему пищу (104 2/3 – низ).

Непонятно, почему игумен Нифонт, если он с таким уважением относился к преп. Серафиму (95 верх и passim), не отрядил повозку, послужившую старцу Исайе, для перевозки увечного преп. Серафима в монастырь: ведь в мае лесные тропинки вполне проходимы.

Что касается названного предлога для возвращения преподобного, то он абсурден. А он таков: принуждение его не только к участию в воскресной литургии, но и к еженедельному принятию Святого Причастия; однако саровским отшельникам, как мы видели на примере отшельника Марка и столпнического периода самого преподобного, это не вменялось в обязанность. Чичагов, видимо, подчеркивает подобную несообразность, замечая, что никто и не сомневался в том, что кто-то приносил ему Святое Причастие. Кого он имеет в виду? Никто в монастыре не мог приносить их по собственной инициативе, тем более не могло делать это местное приходское духовенство; монастырь располагался в устье труднопреодолимых речек Саровки и Сатиса, и, чтобы добраться до Саровского леса, нужно было пройти по одному из двух мостов, расположенных у входа в монастырь, и обойти кругом него. Чичагов, несомненно, намекает на то, что Святое Причастие преп. Серафиму приносил ангел. У нас нет свидетельства тому в жизни самого преподобного, но в то же время он упомянул о подобном мистическом опыте, утешая одну вдову, чей муж, не по собственному небрежению, не смог причаститься перед : «Бывает иногда и так… другой хочет приобщиться, но почему-нибудь не исполнится его желание совершенно от него независимо. Такой невидимым образом сподобляется причастия чрез Ангела Божия» (388 верх). Случай принесения Причастия ангелом засвидетельствован в жизни его духовной дочери Пелагеи .

Должны были найтись весьма веские причины, чтобы преп. Серафим перестал приходить в монастырь, ибо всю свою жизнь он был предан общине. Мы, разумеется, вправе верить, что Святое Причастие приносил ему ангел. Как бы то ни было, никого нельзя было заставить причащаться более одного раза в год. Монахи и наиболее набожные миряне причащались обычно четыре раза в год. В биографиях самых ревностных монахов указывается, что они причащались один, иногда два раза в месяц. С большей легкостью это дозволялось монахам-схимникам, но преп. Серафим так и не был допущен к схиме и, несомненно, не стремился к ней, ибо это потребовало бы от него более замкнутой жизни, как случилось со старцем Леонидом. Всякий раз, когда преп. Серафим бывал на литургии, ему позволяли причащаться в виде особого исключения, и это свидетельство авторитета, которым он пользовался до избрания игуменом Нифонта. Сам он не дерзнул вменить дивеевским сестрам в обязанность причащаться более шестнадцати раз в год, добавив лишь, что, чем больше причащаешься, тем лучше. Так что, как ни странен был предлог, использованный игуменом Нифонтом для возвращения преп. Серафима под кров монастыря, он был и не менее ловок в том смысле, что выставлял игумена Нифонта в лучшем свете, в то же время вынуждая преп. Серафима молчать.

Можно лишь догадываться об истинных причинах отзыва преподобного. Ниже мы увидим (гл. VIII, с.214–225), что именно можно узнать об отношениях игумена Нифонта и преп. Серафима. Митрополит Арсений намекает, что преподобный стал жертвой настоящих или мнимых учеников. Но он был совсем не наивен и лишь после смерти оказался жертвой происков Иоасафа и его сообщников, впрочем, игумену Нифонту не было до этого дела. Преемник Нифонта, Исайя И, признал, что тот не позволял преп. Серафиму, в бытность его отшельником, принимать паломников. Речь шла как раз о возвращении преподобного в 1810 году, ибо позднее ему уже никогда не разрешали жить в пустыньке, вынуждая ночевать в монастыре. Поводом для возвращения могло стать и то, что с 1807 года он возобновил старческое попечение о паломниках, воздерживаясь в то же время от приема братьев. Помимо этого, известно, что своими молитвами святой отвратил гнев Божий, нависший над Саровом; весьма возможно, что гнев этот был вызван мирским духом, насаждаемым в общине игуменом Нифонтом: на это намекает еще одно свидетельство, к сожалению очень краткое. Чтобы не оказаться вынужденным осуждать настоятеля, преп. Серафим уклонялся от встреч с братьями, а затем сделался затворником.

Игумен Нифонт производит впечатление честолюбивого и недалекого человека, бывшего притом в наилучших отношениях с известным фанатиком архимандритом Фотием (Патерик, с.94–95).

О годах, проведенных преп. Серафимом в затворе, ничего не известно, если не считать весьма яркого штриха: усердно изучая Священное Писание , он читал его и в затворе, но вслух, так что его было слышно снаружи. Можно предположить, что он делал это, борясь с рассеянностью, но он не только читал таким способом Евангелия и Деяния Апостольские, но и толковал их, и многие приходили послушать его слова для поучения (108 1/4). Очевидно, он размышлял вслух не ради самого себя – это была возможность продолжать старческое попечение о братии без риска обратить часть братии против настоятеля, ибо слушатели оставались наедине с собственной совестью.

Приводятся различные даты выхода преп. Серафима из затвора или, точнее, того момента, когда он начал принимать посетителей. Лучше всего остановиться на его собственных словах, записанных в дивеевских архивах: 9 декабря 1825 года, отправляясь с двумя сестрами в дальнюю пустыньку, он сказал им, что впервые посещает эти места с тех пор, как двенадцать лет тому назад покинул затвор. Таким образом, он вышел из затвора к концу 1813 года, по истечении трех с половиной лет (184 верх). Сообщения, согласно которым он с 1815 по 1820 год принимал посетителей, не говоря им ни слова, исходят, вероятно, от некоторых монахов, приходивших к нему из любопытства, возможно и недоброжелательного. Именно в 1821 году преп. Серафим совершил первое чудесное исцеление. Каковы бы ни были обстоятельства, позволившие ему возобновить прием паломников, игумен Нифонт по-прежнему не доверял ему и не позволял покидать монастырь вплоть до того дня, когда по будням он стал проводить дневное время в ближней пустыньке.

Для преп. Серафима, к которому приходили за советом из всех уголков России, жизнь среди братии была с 1810 года исполнена унижений и даже бесчестья. Так, его обвиняли в краже леса (186 3/5 – 187 3/5) и распутстве (247 4/5 – 248 1/2); он изо всех сил старался скрыть этот скандал (248 1/2). Второе расследование вел лично Исайя II; как «казначей» он ответствен также и за первое.

Закончим трогательным эпизодом, которым обязаны надежной свидетельнице М. В. Никашиной. Однажды, за несколько месяцев до смерти своего мужа, она застала преп. Серафима собирающим щепки на дороге: «Вот, матушка, святые отцы благословили меня собирать эти щепки для сирот Дивеевских; придет зима, нужно будет топить им печки». Потом, продолжает она, взяв меня за руку, довел по дороге до своих гряд, где был посажен лук и картофель, и сказал: «А вот, матушка, мое богатство, вот как я живу; богатство же муженька твоего пойдет в другие руки, но ты не унывай о том» (404 низ – 405 1/4).

ницей сведений. Сам Чичагов, конечно, представил архивные материалы полностью, но, поскольку ему запрещено было упоминать об унизительном положении преп. Серафима начиная с 1810 года, о котором широкая публика не была осведомлена, очевидно, что его старания обойти цензора обманули и читателя.

Кроме того, о тетрадях К? 40–60 из тех шестидесяти тетрадей, на которые разбиты дивеевские архивы, Чичагов не говорит ничего, за исключением того, что это записки Мотовилова, и ни разу не ссылается на них. Может статься, Мотовилов изложил в них как раз эту грустную историю, которую мы по мере наших возможностей попытались восстановить. Профессиональный юрист, умеющий обращаться с личными делами, Мотовилов мог собрать обширную документацию. Но ничего такого Чичагов не обнародовал.

…На днях закончила чтение книги «Житие и подвиги преподобного Серафима Саровского». Честно говоря, впечатление от истории жизни старца смешанное и двойственное. Местами было смешно, местами – жутко. В целом - ощущение какой-то растерянности.
Старец Серафим очень почитается русским народом. О нём ходит немало легенд. Например, что он молился в пУстыни, а звери его не трогали. Говорят, что он кормил медведя хлебом из рук. Впрочем, этому нет никаких доказательств. Но множество художников облобызало этот сюжет – старец Серафим кормит медведя хлебом…
Но вернусь к моему маленькому анализу этой книги.
В 1807 г. старец принял на себя обет молчальничества. Как это проявлялось: «К посетителям он более не выходил. Если ему самому случалось неожиданно встретить кого в лесу, старец падал ниц лицом и до тех пор не поднимал глаз, пока встретившийся не проходил мимо» (с. 55). Известно, что за несколько месяцев до принятия этого обета на о. Серафима в лесу было совершено нападение трёх крестьян. Старец был сильно избит, в том числе получил удар обухом топора по голове. После этого он около пяти месяцев восстанавливал своё здоровье. И вот после этого происшествия о. Серафим принимает обет молчальничества… Мне кажется, это не обет, а вынужденная мера. Возможно, старец стал бояться людей. Не является ли всё его поведение, связанное с молчальничеством, последствием психической травмы после того нападения? Можно ли без последствий для психики пережить подобные травмы головного мозга? Вряд ли. Для всех он – святой старец, но в первую очередь это – человек из плоти, крови, лимфы и костей. Следовательно, также уязвим как все остальные люди, какую бы деятельность он не вёл.
Честно говоря, многое в поведении о. Серафима лично мне кажется странным. Так например его подвиг стояния на камне. Раз шёл старец по лесу, увидел большой гранитный камень и решил на нём молиться. «От стояния на камнях, от трудности этого молитвенного подвига, тело его очень заметно изменилось, в ногах возобновилась болезнь, которая с этого времени до кончины дней не переставала мучить его.» (с. 58) Зачем? Матроне Московской дар целительства и прозорливости был дан от рождения. Старцу Серафиму – нет. Неизвестно: получил ли он после стояния на камне какой-то дар от Господа, но проблемы со здоровьем получил. Такое ощущение, что старец сам искал страданий на своём пути, сам хотел переплюнуть кого-то, например святых столпников.
Далее – что-то из ряда “Outlast”.
Рассказывает Старица Варвара Ильинична: «Раз я прихожу к батюшке Серафиму в пустынку, а у него на лице мухи, а кровь ручьями бежит по щекам. Мне жаль его стало, хотела смахнуть их, а он говорит: «Не тронь их, радость моя, всякое дыхание да хвалит Господа!» Такой он терпеливец». (с. 104). Это – нормально? По-моему нет. На лицо – отсутствие здравого смысла и инстинкта самосохранения. А ведь бережёного Бог бережёт. Но старец кидает вызов всему мирозданию. Я не вижу в этом никакого подвига. Равно как и в этом: «Летом он возделывал гряды на своём огороде и удабривал землю, собирал мох с болот. Во время подобной работы он ходил иногда без одежды, перепоясав лишь чресла свои, и насекомые жестоко уязвляли тело его, отчего оно опухало, синело по местам и запекалось кровью. Старец добровольно терпел эти язвы Господа ради, руководствуясь примерами подвижников древнего времени» (с. 39) Зачем? Похоже на какую-то показуху... Наверное, благоразумно было бы не ходить без одежды во время подобной работы. Так можно было бы избежать язв и как следствие страданий и боли. Но это же старец Серафим! Раз Господь не даёт страданий, нужно искать их самому, иначе не насладишься всей славою Царствия Божьего. «Уязвляли тело его» - даже слова в повествовании стоят в таком порядке, как будто рассказывается о жизни Христа. А ведь старец – человек, не Бог.
О любви к Богу о. Серафим говорил много. О любви к ближнему… Рассказывает протеирей о. Василий Садовский: «А убогий-то Серафим,– продолжал батюшка,– Серафим-то убогий и умолил Матерь-то Божию о сиротах своих, батюшка! И просил, чтобы все, все в Серафимовой-то пустыне спаслись бы сироточки, батюшка! И обещала Матерь Божия убогому Серафиму сию неизреченную радость, батюшка! Только трём не дано, три погибнут, рекла Матерь Божия! – при этом светлый лик старца затуманился.– Одна сгорит, одну мельница смелет, а третья... (сколько ни старался я вспомнить, никак не могу; видно, уж так надо)» (с. 114). Иными словами, пришла Божья Матерь к старцу Серафиму, пришла и сказала с налётом некой кровожадности, что все, живущие в его обители спасутся. Все, кроме трёх. И эти трое погибнут страшной смертью… Походит на жертвоприношение. Все спасутся, кроме трёх, потому что так надо. Но старец произносит это со смирением. Потому что так сказала Божья Матерь. Это для дела.
Далее, в продолжении темы, сестра Евдокия Ефремовна вспоминает слова Серафима о том посещении его Божьей Матерью:
«Вот, матушка,– сказал мне батюшка Серафим,– во обитель-то мою до тысячи человек соберётся, и все, матушка, все спасутся; я упросил, убогий, Матерь Божию, и соизволила Царица Небесная на смиренную просьбу убогого Серафима; и, кроме трёх, всех обещала Милосердая Владычица спасти, всех, радость моя! Только там, матушка,– продолжал, немного помолчав, батюшка,– там-то, в будущем, все разделятся на три разряда: сочетанныя, которые, чистотою своею, непрестанными молитвами и делами своими, чрез то и всем существом своим, сочетованы Господу; вся жизнь и дыхание их в Боге, и вечно они с Ним будут! Избранныя, которые мои дела будут делать, матушка, и со мной же и будут в обители моей. И званныя, которые лишь временно будут наш хлеб только кушать, которым тёмное место. Дастся им только коечка, в одних рубашечках будут, да всегда тосковать станут! Это нерадивые и ленивые, матушка, которые общее-то дело да послушание не берегут и заняты только своими делами; куда как мрачно и тяжело будет им! Будут сидеть, всё качаяся из стороны в сторону, на одном месте!»» (с. 114-115). «Избранные», т.е. те, кто будет делать дела о. Серафима. «Мои дела», как он пишет. А кто он такой, собственно? Попахивает манией величия… Про «Званных», вообще, молчу. Заранее жаль этих людей, их упрекнут куском хлеба, выдадут какое-то тёмное место для житья, а они «будут сидеть, всё качаяся из стороны в сторону на одном месте!». А кто качается из стороны в сторону, сидя на одном месте? Только душевнобольные люди. Но с каким восторгом и упоением произносит эти слова о. Серафим. Воистину, любовь к ближнему всеобъемлюща.
Что сказать? В ту пору психиатрии в России не существовало, как таковой. А многое в поведении о. Серафима наводит на мысль о его психических расстройствах. Например, его чрезмерное стремление к аскетизму. Всё это похоже на какое-то самобичевание, самовреждение... О себе он говорил в третьем лице, непременно добавляя слово "Убогий". Практически, не мылся. Спал ка кирпичах, пнях, иногда – сидя на полу, вытянув ноги перед собой. «Страдал», вымаливая себе место на Небеси. Но таких людей в то время называли «блаженными». Сейчас бы их положили в больницу или завели бы дело о мошенничестве. Впрочем, о. Серафим кого-то там исцелил…
В 1903 г. Николай II причислил о. Серафима к лику святых. Вопрос: достоин ли был о. Серафим канонизации? Имеет ли право такой же человек (Николай II) причислять кого-то к лику святых? Если да, то почему к лику святых не причислили, например, Даниила Андреева или Василия Никифорова-Волгина? Да потому что эти люди родились не в то время. Они творили добрые дела свои, когда сам институт церкви, как таковой, в России был разрушен.
Всё «Житие» старца удивительным образом вместилось в маленькую книгу на 298 страниц. Из них - половина - наставления о. Серафима, представляющие из себя, в основном, цитирование Евангелий, и приложение. При этом печать – высокая. Целая страница посвящена тому, во что одевался о. Серафим в разное время года… Диалогам посвящено по две-три страницы…
…Я закончила чтение этой книги. Я искала ответы на свои вопросы. Ответов я не нашла. Не скрою: появилось чувство разочарования.
Нужно ли пытаться уподобиться Христу? Может ли кто-то уподобиться Христу путём страданий и лишений? Возможно ли это? Вряд ли. И неважно: добровольно страдает человек или вынужденно. Сам подвиг Христа – вне человеческого осмысления. Наверное, можно лишь пытаться уподобиться Христу через любовь к ближнему. Но вряд ли кто-то из живущих когда-либо на земле сможет любить нас так, как нас полюбил Христос.

Житие преподобного Серафима Саровского

Не ведали еще люди, какою радостию посетил Господь землю Свою, но возрадовались Ангелы, ибо явился на земле подобный им пламенеющий человек — Серафим. Местом рождения его избрал Господь в Земле Русской город Курск, а родителями его — куп- ца Исидора Мошнина и жену его Агафию.

Всю жизнь свою занимался Исидор постройкой каменных зданий, много построил он храмов Божиих, а на склоне дней своих предпринял постройку храма во имя Преподобного Сергия Радонежского. И в то время, как трудился он над сооружением этого храма, обрадовал его Господь радостию великой, даровав ему сына, младенца дивного, которому нарек он имя Прохор, в честь святого Апостола.
Через десять лет после начала постройки храма, в 1762 году, ког да готова была уже нижняя церковь во имя преподобного Сергия, исполнилась мера жизни купца Исидора и отошел он ко Господу, оставив Прохора трехлетним младенцем на руках матери. Боголюбивая вдовица Агафия продолжала труды мужа по строительству Сергиевского храма, верхняя церковь которого была освящена в честь Казанской иконы Пресвятой Богородицы. Сама смотрела она за всеми работами, с усердием и молитвою трудясь для Господа.

Не книжными только словами, но и всей жизнью своей, Богу угодной, поучала она сына благочестию и чистоте и страху Божию. И благодать Божия была на младенце, с ранних лет охраняющая его. Однажды повела его с собой мать на постройку Сергиевского храма; взошел вместе с нею семилетний отрок на

самый верх колокольни, оступился и упал с высоты на землю. Не думала уже мать увидеть своего сына живым, но когда спустилась она вниз, отрок стоял на земле цел и невредим. Дивились все чудесному спасению его и видели руку Божию на нем. Один же юродивый, живший в городе том, сказал Агафии: «Блаженна ты, вдовица, имея сие детище, ибо будет оно крепким предстателем пред Святою Троицею и горячим молитвенником за весь мир». Исполнилось слово мужа того, и рос отрок, осеняемый славою Божией. Уже разумел он грамоту и к чтению Писания имел великое усердие, когда внезапно должно было прерваться учение его: недуг нежданный приковал его к одру, и не стало уже надежды на его выздоровление. В это время явилась больному отроку в сонном видении Царица Небесная и обещала его посетить и даровать исцеление. Поведал о сне том Прохор своей матери, и оба стали с верою ожидать его исполнения. В ту пору несли крестным ходом по городу Курску чудотворную икону Знамения Божией Матери, именуемую «Коренной», ибо при корне дерева была она явлена. Когда проносили икону по Сергиевской улице, где жила Агафия, у самого дома ее разразилась гроза, и внесли икону в Агафьин двор. Не медля вынесла она больного сына своего, приложила к иконе Божией Матери, и святую икону пронесли над отроком. С того часа восстал отрок от одра болезни и в скором времени исцелел совершенно.

Чудесно воздвигнутый Богоматерью, с еще большим рвением продолжал отрок Прохор свое учение. Ежедневно читал он Часослов и Псалтирь, Библию, Жития святых угодников и прочие духовные книги,— не прилежало сердце его ни к чему мирскому, а только к Божьему. Более всего возлюбил он постоянное пребывание в храме, неоскудевающую молитву и, в часы уединения, непрестанное размышление о Боге. Любил он также собирать к себе детей, сверстников своих, говорить с ними о Боге и вместе читать духовные книги. И дети любили чудного отрока и с охотою приходили послушать его, потому что всегда бывал он весел и радостен.
Были у Прохора старшие брат и сестра. Брат Алексей имел в Курске свою лавку; он стал приучать к торговле своего юного брата по мере того, как тот начал приходить в возраст. Уже не мог Прохор, как раньше, ежедневно посещать Литургию и вечерню, потому что весь день должен он был проводить в лавке, помогая своему брату. Но не приходил он от этого в уныние: вставал на рассвете, а зимою и до света, и ходил в церковь молиться за утреней; в праздничные же и воскресные дни продолжал усердно заниматься духовным чтением. Через молитву и чтение все более настраивалось сердце юноши на духовное бодрствование, открывались очи его на духовное видение и разгорался дух его огнем Божественным. Среди суетного мира начал ходить он, как в области райской: когда глаз его видел какую-либо вещь мирскую,— ум созерцал в ней истину духовную, и от всего мирского, что ему было поручено, собирал он сокровище небесное. В купле и продаже и в приобретении земных товаров усматривал он образы жизни человеческой, через которые устрояет Господь дело нашего спасения. В зрелом возрасте и даже до самой смерти любил он вспоминать эти образы и в беседах рассказывать все то, что открылось ему через них в это малое время, когда юношей служил он приказчиком у своего брата. В ту пору юности его, когда возрастал и креп его дух в стоянии пред Богом, послал ему Господь в собеседники того самого юродивого, который еще давно предсказал матери его о нем. Этот Божий человек стал его другом и советником, много способствуя сердечному желанию Прохора всю жизнь свою отдать на служение Господу и посвятить ее иноческому подвигу. В этом стремлении своем юноша Прохор не таился ни от матери, ни от сверстников,— не могла свеча возжженная сокрыть света своего, и не мог быть незримым пламень, огненным столбом из сердца его возносимый. Мать знала о заветном желании сына и не противилась ему, свыкаясь с мыслью о разлуке с ним. Знали и сверстники, к чему прилежало сердце его, ибо не избегал он бесед с ними о том.

Намного верст кругом сияла Саровская пустынь. Слава ее доходила до Курска,— немало было в ней и курских людей; сам настоятель Сарова, отец Пахомий, был из числа их. Много лет слушал юноша Прохор рассказы о той пустыни, и к ней много лет устремлялся он духом. Настало время, и Прохор испросил благословения от матери на иноческий путь. Мать благословила его медным крестом с Распятием, и Прохор положил носить тот крест открыто на груди и никогда, до самой смерти, с ним не расставался. Юного Прохора влекла к себе Саровская пустынь, но ему хотелось сперва проверить свое решение о выборе места для подвигов. Для этого отправился он в Киев, чтобы в Печерской Лавре — колыбели русского иночества — помолиться у святых мощей первых русских иноков Антония и Феодосия, а затем принять наставление, благословение и указание от какого-либо старца, опытного в духовной жизни. Вместе с ним пошли и его друзья.

С великой радостью вернулся юноша в Курск и здесь провел еще малое время с матерью и родными. По временам ходил он в лавку брата и вел там беседы с теми, кто приходил поговорить с ним, узнать о святых местах и послушать чтение. Торговлей он уже не занимался, отказавшись от своей части наследства. Когда пришел час его, взял он котомку на плечи и посох в руки и с благословением материнским поспешил туда, куда указал ему идти прозорливый Досифей. Было ему в ту пору 19 лет. Согласились идти вместе с ним и двое из его друзей, ходивших с ним в Киев; двое других ушли еще ранее.